Медведев Д.Н.
полковник милиции в отставке, начальник отдела Главного управления по борьбе с организованной преступностью (ГУБОП) МВД России
За очерк под таким заголовком, опубликованном в «Литературной Газете» известным журналистом Юрием Щекочихиным, он получил премию журнала «Новый Мир». А предшествовала этому следующая детективная история.
В конце рабочего дня в линейное отделение милиции станции Кусково (Горьковское направление Московской ж.д.) обратилась группа граждан, разыскивающих пропавшего пару дней тому назад родственника.
Кто-то из знакомых, якобы, видел его выходящим из электропоезда на одной из Подмосковных платформ нашего «хода».
Среди задержанных и доставленных в отделение таковой не значился. Не проходил он и по сообщениям «скорой».
Сами родственники не скрывали, что пропавший ведет довольно «фривольный» образ жизни, любит выпить и несколько раз «страдал» при выяснении отношений с собутыльниками.
Помогли заявителям только советом обратиться в милицию по месту жительства пропавшего для организации его розыска.
Опросили свои патрули и поездные бригады: не было ли каких-либо эксцессов в пригородных поездах на данном участке — ничего примечательного.
На следующий день получаем сообщение из территориальной милиции: в районе злополучной платформы, где последний раз видели пропавшего, обнаружен его труп, слегка прикопанный в кювете — канаве, отделяющей «полосу отвода» железной дороги от территории области.
Выезжаем на место. Там уже вовсю идут «дебаты» между представителями территориальной и транспортной милиции по поводу того, «чья земля», на которой обнаружен труп. То есть, кому предстоит раскрывать убийство?
Тщательно осматриваем лесопосадку в районе обнаружения убитого и ... обнаруживаем следы волочения со стороны нашей платформы.
Приходится согласиться, что происшествие имело место на нашей территории.
Вскрытие убитого показало, что он, будучи в сильной степени опьянения, погиб в результате зверского избиения. С учетом характеристики погибшего, выдвигается наиболее вероятная версия: «драка потерпевшего с группой лиц из хулиганских побуждений».
Но где — та «группа лиц» ?
Наш «штаб» по раскрытию убийства расположился в помещении фельдшерского пункта недалеко от платформы, где оно произошло. Ежедневно мы встречали электропоезда и, пассажиров, находившихся или прибывающих на платформу, опрашивали на предмет выявления свидетелей происшедшего. Толку — чуть!
Пытаемся использовать возможности коллег из территориальной милиции, но те, отягощенные собственными за ботами, не очень-то стремятся нам помочь.
Участковый с сопредельного участка, парень толковый, но его больше интересуют кражонки из сельских хат, в том числе последняя — кража с дачного участка надувной лодки.
В общем: «... обращайтесь, ребята — чем смогу — помогу!»
Стою у окна, смотрю на сельский клуб напротив. Группа подростков и один, явно взрослый, парень направляются на задворки клуба.
Подошедшая к окну фельдшер замечает:
— К кинобудке подались... Напьются и хулиганят.
Интересно. Беру с собой пару ребят и идем за клуб. Там, на ступеньках кинобудки расставлены бумажные стаканчи ки и пацаны уже готовы принять «вовнутрь».
Втроем окружаем компанию. Беру за руку, на вид, самого старшего:
— Твоя бутылка?
— Моя, дядь! Налить?
— Бери её, пойдем!
— А далеко?
— Нет, рядом!
Приводим в медпункт. Ребята отбирают объяснения у пацанов, я — беседую со старшим:
— Знаешь, что положено за спаивание несовершеннолетних?
— Да мы — по чуть-чуть!
— Вот сядешь за «чуть-чуть» — будешь знать!
— Во, во! — возмущенно, — за выпивон — в тюрьму, а за «гопстоп» и дачи — гуляй, Вася!
— Ну, а без трёпа, конкретно? — говорю.
— А че — конкретно? Вон кодла (имярек) гуляет по округе. Творят, что хотят, а менты, извиняюсь, хари в сторону воротют... Так, что, начальник, может отпустишь?
— Черт с вами! Катитесь! И чтоб я тебя с малолетками не видел.
— Начальник... — умоляющим тоном, — можно? — пока зывает на бутылку с остатками водки, стоящую на столе, — со вчерашнего горит!
— Вали! Но пить — без пацанов!
Прошу одного из своих хлопцев найти участкового и пригласить сюда. Тогда ведь не было мобильных телефонов. Искать нужно было по телефонам в райотделе, сельсоветах, правлениях колхозов. Нашли довольно быстро.
— Чем могу помочь?
— Слушай, коллега, ты такого «В» знаешь?
— Та хтош его не знает?
— А кого из его компании знаешь? Следует перечисление, буквально по пальцам, пацанов и даже девчат.
Показываю составленный с его слов список и подчерки ваю фамилию «атамана».
— Можешь его найти?
— Запросто!
— Бери наш «газик» и тащи его сюда...
Через час или полтора, гордый собой участковый при вез нам главаря «кодлы». А еще через час его объяснение, собственноручно написанное и озаглавленное: «Чисто сердечное признание» лежало у меня на столе. «Расколоть» юного бандита не составило большого труда. Убийство, совершенное группой несовершеннолетних, изрядно напакостивших а районе Электроуглей, было раскрыто, а за ним потянулись разбои, грабежи, кражи и т.д. не раскрытые (или укрытые) из числа совершенных этой компанией.
Через несколько дней секретарь сообщила, что меня спрашивают из редакции «Литературной газеты».
— Лично меня?
— Нет — начальника милиции.
Беру трубку....
— Эт-то начальник милиции? — слышу знакомый, слегка заикающийся голос.
— Так точно! Товарищ Щекочихин!
— Димка, ты?
— Ну, конечно, я!
— Слушай, у меня неприятная новость. У тебя на участке, якобы, длительное время шкодила группа несовершеннолетних, пока не совершила убийство — тогда вы их взя ли... Ты же знаешь — это моя тема!
Я, действительно, знал, что Юру интересуют проблемы организации борьбы с преступностью несовершеннолетних, методы их профилактики и т.д. Поэтому предложил ему приехать в отделение и познакомиться с материалами дела.
«Для порядка» позвонил вышестоящему начальнику и доложил об интересе, проявленном «Литературкой».
— Ну, против нас там ничего нет — знакомьте, — последовал ответ.
Знакомясь с материалами дела, Юра, в первую очередь, обратил внимание на первые слова объяснения:
— Это же готовый заголовок для очерка!
— Пользуйся! — великодушно разрешил я.
Наибольшее возмущение Щекочихина вызвал эпизод, описанный в одном из объяснений задержанных, в котором рассказывалось о выходе убийц на место захоронения тела вместе с девчонками из их компании, не поверившими в со деянное. В доказательство главарь за волосы поднял голову убитого и продемонстрировал неверующим.
Ни Щекочихин, ни я, грешный, не предполагали, какой эффект произведет его очерк, опубликованный в «Литературке»!
Первым долгом, в «Руководящих кругах» возник во прос: «Как такой материал мог попасть в печать? Кто разрешил, кто отдал?»
В промежутках между полученными подзатыльниками я узнал предысторию этого вопроса.
Секретарь Московского обкома партии Конотоп счел очерк чуть ли не оскорблением в свой адрес (...бездеятельность милиции на его территории — куда смотрит Обком?!) и обратился к зам. Министра внутренних дел Олейнику, курировавшему милицию, а тот — к своему бывшему помощнику, начальнику Управления милиции на Московской железной дороге Скорину, который «выдал по полной» моему вышестоящему начальнику.
Досталось и мне, как тому «стрелочнику».
Закончилась эта история тем, что при проверке изложенных в очерке фактов была обнаружена масса укрытых от учета преступлений, за что понесли ответственность 43 (!) сотрудника милиции.
Досталось и «деятелям» из инспекции по делам несовершеннолетних за отсутствие должной профилактики преступлений среди подростков. Очерк получил колоссальный общественный резонанс.
Д. Медведев